Неточные совпадения
Когда они пошли пешком вперед других и вышли из виду дома на накатанную,
пыльную и усыпанную ржаными колосьями и зернами дорогу, она крепче оперлась на его
руку и прижала ее к себе.
«Неужели я нашел разрешение всего, неужели кончены теперь мои страдания?» думал Левин, шагая по
пыльной дороге, не замечая ни жару, ни усталости и испытывая чувство утоления долгого страдания. Чувство это было так радостно, что оно казалось ему невероятным. Он задыхался от волнення и, не в силах итти дальше, сошел с дороги в лес и сел в тени осин на нескошенную траву. Он снял с потной головы шляпу и лег, облокотившись на
руку, на сочную, лопушистую лесную траву.
Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой жизни и перемены климатов, не побежденное ни развратом столичной жизни, ни бурями душевными;
пыльный бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно чистое белье, изобличавшее привычки порядочного человека; его запачканные перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической
руке, и когда он снял одну перчатку, то я был удивлен худобой его бледных пальцев.
Кивнув головой, Самгин осторожно прошел в комнату, отвратительно пустую, вся мебель сдвинута в один угол. Он сел на
пыльный диван, погладил ладонями лицо,
руки дрожали, а пред глазами как бы стояло в воздухе обнаженное тело женщины, гордой своей красотой. Трудно было представить, что она умерла.
Даже и после этого утверждения Клим не сразу узнал Томилина в
пыльном сумраке лавки, набитой книгами. Сидя на низеньком, с подрезанными ножками стуле, философ протянул Самгину
руку, другой
рукой поднял с пола шляпу и сказал в глубину лавки кому-то невидимому...
Большой, бородатый человек, удивительно
пыльный, припадая на одну ногу, свалился в двух шагах от Самгина, крякнул, достал пальцами из волос затылка кровь, стряхнул ее с пальцев на землю и, вытирая
руку о передник, сказал ровным голосом, точно вывеску прочитал...
Рядом с
рукой качалась рыжеватая, растрепанная коса, а на задке телеги вздрагивала нога в
пыльном сапоге, противоестественно свернутая набок.
В один из последних вечеров, когда я прогуливался по шоссе, все время нося с собой новое ощущение свободы, — из сумеречной и
пыльной мглы, в которой двигались гуляющие обыватели, передо мною вынырнули две фигуры: один из моих товарищей, Леонтович, шел под
руку с высоким молодым человеком в синих очках и мягкой широкополой шляпе на длинных волосах. Фигура была, очевидно, не ровенская.
Однажды вечером, когда я уже выздоравливал и лежал развязанный, — только пальцы были забинтованы в рукавички, чтоб я не мог царапать лица, — бабушка почему-то запоздала прийти в обычное время, это вызвало у меня тревогу, и вдруг я увидал ее: она лежала за дверью на
пыльном помосте чердака, вниз лицом, раскинув
руки, шея у нее была наполовину перерезана, как у дяди Петра, из угла, из
пыльного сумрака к ней подвигалась большая кошка, жадно вытаращив зеленые глаза.
На нем рыжий пиджак и
пыльные сапоги до колен, одна
рука в кармане клетчатых брюк, другою он держится за бороду.
Бахарев стоял на коленях на
пыльной дороге и целовал дочернины
руки, а Лиза, опустившись к нему, целовала его седую голову.
Розанов встал, пошатнулся, потом постоял немножко, закрыл глаза и, бесцеремонно отбросив
руку Вязмитинова, твердо пошел домой по
пыльной улице.
Но я не мог оставить мою мысль. Я слишком верил в нее. Я схватил за
руку Нелли, и мы вышли. Был уже третий час пополудни.. Находила туча. Все последнее время погода стояла жаркая и удушливая, но теперь послышался где-то далеко первый, ранний весенний гром. Ветер пронесся по
пыльным улицам.
Доктор садился в уголок, на груду
пыльных книг, и, схватив обеими
руками свою нечесаную, лохматую голову, просиживал в таком положении целые часы, пока Прозоров выкрикивал над ним свои сумасшедшие тирады, хохотал и бегал по комнате совсем сумасшедшим шагом.
Мать кивнула головой. Доктор ушел быстрыми, мелкими шагами. Егор закинул голову, закрыл глаза и замер, только пальцы его
рук тихо шевелились. От белых стен маленькой комнаты веяло сухим холодом, тусклой печалью. В большое окно смотрели кудрявые вершины лип, в темной,
пыльной листве ярко блестели желтые пятна — холодные прикосновения грядущей осени.
Прошло еще несколько дней. Члены «дурного общества» перестали являться в город, и я напрасно шатался, скучая, по улицам, ожидая их появления, чтобы бежать на гору. Один только «профессор» прошел раза два своею сонною походкой, но ни Туркевича, ни Тыбурция не было видно. Я совсем соскучился, так как не видеть Валека и Марусю стало уже для меня большим лишением. Но вот, когда я однажды шел с опущенною головою по
пыльной улице, Валек вдруг положил мне на плечо
руку.
Горячее солнце, выкатываясь на небо, жгло
пыльные улицы, загоняя под навесы юрких детей Израиля, торговавших в городских лавках; «факторы» лениво валялись на солнцепеке, зорко выглядывая проезжающих; скрип чиновничьих перьев слышался в открытые окна присутственных мест; по утрам городские дамы сновали с корзинами по базару, а под вечер важно выступали под
руку со своими благоверными, подымая уличную пыль пышными шлейфами.
Сидим, прислонясь к медному стволу мачтовой сосны; воздух насыщен смолистым запахом, с поля веет тихий ветер, качаются хвощи; темной
рукою бабушка срывает травы и рассказывает мне о целебных свойствах зверобоя, буквицы, подорожника, о таинственной силе папоротника, клейкого иван-чая,
пыльной травы-плавуна.
Волосы у неё были причёсаны короной и блестели, точно
пыльное золото, она рассматривала на свет свои жалобно худенькие
руки, — Матвей, идя сбоку, тоже смотрел на прозрачные пальцы, налитые алою кровью, и думал...
На площади, против отворенной и освещенной двери лавки, чернеется и белеется толпа казаков и девок и слышатся громкие песни, смех и говор. Схватившись
рука с
рукой, девки кружатся, плавно выступая на
пыльной площади. Худощавая и самая некрасивая из девок запевает...
Четверо людей вздрогнули, сердито вскинули
пыльные головы — девочка била в ладоши и смеялась, притопывая маленькими ногами, сконфуженная мать ловила ее
руку, что-то говоря высоким голосом, мальчишка — хохотал, перегибаясь, а в чаше, по темному вину, точно розовые лодочки, плавали лепестки цветов.
Она видела издали фигуру брата, похожего на краба, он ползал по лесам, с тростью в
руке, в измятой шляпе,
пыльный, серый, точно паук; потом, дома, она пристально смотрела в его возбужденное лицо, в темные глаза — они стали мягче и яснее.
Идут, держась за
руки, по пяти в ряд — очень маленькие,
пыльные, видимо, усталые.
Мальчик знал, что крестный говорит это о человеке из земли Уц, и улыбка крестного успокаивала мальчика. Не изломает неба, не разорвет его тот человек своими страшными
руками… И Фома снова видит человека — он сидит на земле, «тело его покрыто червями и
пыльными струпьями, кожа его гноится». Но он уже маленький и жалкий, он просто — как нищий на церковной паперти…
Маленький,
пыльный старик метался по лавке, точно крыса в западне. Он подбегал к двери, высовывал голову на улицу, вытягивал шею, снова возвращался в лавку, ощупывал себя растерявшимися, бессильными
руками и бормотал и шипел, встряхивая головой так, что очки его прыгали по лицу...
В тот самый день, ниццскими событиями которого заключена вторая часть нашего романа, именно накануне св. Сусанны, что в Петербурге приходилось, если не ошибаюсь, около конца
пыльного и неприятного месяца июля, Анне Михайловне было уж как-то особенно, как перед пропастью, тяжело и скучно. Целый день у нее валилась из
рук работа, и едва-едва она дождалась вечера и ушла посидеть в свою полутемную комнату. На дворе было около десяти часов.
Долинский сделал шаг вперед и поднял с
пыльной дороги небольшую серую птичку, за ножку которой волокся пук завялой полевой травы и не давал ей ни хода, ни полета. Дорушка взяла из
рук Долинского птичку, села на дернистый край дорожки и стала распутывать сбившуюся траву. Птичка с сомлевшей ножкой тихо лежала на белой
руке Доры и смотрела на нее своими круглыми, черными глазками.
Через три недели одры стояли у Московской заставы в Петербурге, а Дон-Кихот, высунувшись из кибитки, одною
рукой заслонял какую-то
пыльную кутафью, а другою, опираясь на Зинку, громко орал...
Между тем Юрий и Ольга, которые вышли из монастыря несколько прежде Натальи Сергевны, не захотев ее дожидаться у экипажа и желая воспользоваться душистой прохладой вечера, шли
рука об
руку по
пыльной дороге; чувствуя теплоту девственного тела так близко от своего сердца, внимая шороху платья, Юрий невольно забылся, он обвил круглый стан Ольги одной
рукою и другой отодвинул большой бумажный платок, покрывавший ее голову и плечи, напечатлел жаркий поцелуй на ее круглой шее; она запылала, крепче прижалась к нему и ускорила шаги, не говоря ни слова… в это время они находились на перекрестке двух дорог, возле большой засохшей от старости ветлы, коей черные сучья резко рисовались на полусветлом небосклоне, еще хранящем последний отблеск запада.
Представьте себе мужчину лет 50, высокого, еще здорового, но с седыми волосами и потухшим взором, одетого в синее полукафтанье с анненским крестом в петлице; ноги его, запрятанные в огромные сапоги, производили неприятный звук, ступая на
пыльные камни; он шел с важностью размахивая
руками и наморщивал высокий лоб всякий раз, как докучливые нищие обступали его; — двое слуг следовали за ним с подобострастием.
Он черпал серебряною ложкой из тарелки малину с молоком, вкусно глотал, чмокал толстыми губами и, после каждого глотка, сдувал белые капельки с редких усов кота. Прислуживая ему, одна девушка стояла у стола, другая — прислонилась к стволу липы, сложив
руки на груди, мечтательно глядя в
пыльное, жаркое небо. Обе они были одеты в легкие платья сиреневого цвета и почти неразличимо похожи одна на другую.
Дородная молодуха, сноха его, сидя на камне, тупо смотрела в воду и крестилась дрожащей
рукой, губы ее шевелились, и нижняя, толстая, красная, как-то неприятно, точно у собаки, отвисала, обнажая желтые зубы овцы. С горы цветными комьями катились девки, ребятишки, поспешно шагали
пыльные мужики. Толпа осторожно и негромко гудела...
Откуда-то из-за бунта товара вывернулся таможенный сторож, темно-зеленый,
пыльный и воинственно-прямой. Он загородил дорогу Челкашу, встав перед ним в вызывающей позе, схватившись левой
рукой за ручку кортика, а правой пытаясь взять Челкаша за ворот.
Но — стоило слобожанам подойти к нему, сказать несколько ласковых похвал его удали, — он вдруг весь обновлялся, точно придорожная
пыльная береза, омытая дождем после долгой засухи, снова красивые глаза вспыхивали ласковым огнем, выпрямлялась согнутая спина, сильные
руки любовно обнимали знакомых...
Но тут же он вспомнил тот поток горячего света, что днем вливался в окно и золотил пол, вспомнил, как светило солнце в Саратовской губернии на Волгу, на лес, на
пыльную тропинку и поле, — и всплеснул
руками, и ударил ими себя в грудь, и с хриплым рыданием упал вниз на подушку, бок о бок с головой дьякона.
Ко мне приходит прачка с экземою
рук, ломовой извозчик с грыжею, прядильщик с чахоткою; я назначаю им мази, пелоты и порошки — и неверным голосом, сам стыдясь комедии, которую разыгрываю, говорю им, что главное условие для выздоровления — это то, чтобы прачка не мочила себе
рук, ломовой извозчик не поднимал тяжестей, а прядильщик избегал
пыльных помещений. Они в ответ вздыхают, благодарят за мази и порошки и объясняют, что дела своего бросить не могут, потому что им нужно есть.
Не плетутся теперь на ярманку по
пыльным дорогам певучие артели слепцов и калик перехожих, не плывут по Волге Христовы корабельщики, не сидят на мостах с деревянными чашками в
руках слепые и увечные, не поют они про Асафа царевича, — зато голосистых немок что, цыганок, шарманщиков!
Липа Сальникова разом взвесила свое положение. Приходилось плохо. Надо было идти на мировую со всей этой мелюзгой. Быстро сунув
руку в карман. Липа вынула оттуда залежавшийся
пыльный кусок сахара и, протягивая его плачущей Оле, произнесла, смягчая свой резкий голос...
Час спустя они шли уже, едва волоча свои утомленные ноги, по
пыльной, горячей дороге. Впереди их, за полосой синевших рощ и садов, белели колокольни и ратуша маленького венгерского городка. По левую
руку пестрела красивая деревушка Гольдауген.
И насколько это значительнее, чем просто сидеть на
пыльном бугорке с сигарою в свободных
руках, размышлять лениво и, зевая, поглядывать на часы и дорогу в ожидании шофера.
В своей черной блузе, в
пыльных, отрепанных сапогах, он обошел стол, протягивая всем широкую
руку. Катя робко поднялась и — розовая, с внимательными, почтительными глазами — ждала.
Спустя две минуты аптекарша видит, как Обтесов выходит из аптеки и, пройдя несколько шагов, бросает на
пыльную дорогу мятные лепешки. Из-за угла навстречу ему идет доктор… Оба сходятся и, жестикулируя
руками, исчезают в утреннем тумане.
А он держал в
руках руку Кати, с тихою любовью смотрел на ее почерневшее от солнца лицо, осунувшееся от трудной дороги, на
пыльные волосы…
Теркин присел на
пыльный диван, держа в
руках пучок разноцветных афиш. Он уже знал, что в театре идет «Мария Стюарт», с Ермоловой в главной роли, но захотел просмотреть имена других актеров и актрис.
У широкой степной дороги, называемой большим шляхом, ночевала отара овец. Стерегли ее два пастуха. Один, старик лет восьмидесяти, беззубый, с дрожащим лицом, лежал на животе у самой дороги, положив локти на
пыльные листья подорожника; другой — молодой парень, с густыми черными бровями и безусый, одетый в рядно, из которого шьют дешевые мешки, лежал на спине, положив
руки под голову, и глядел вверх на небо, где над самым его лицом тянулся Млечный путь и дремали звезды.
Встреча его с детьми была перед вечером. Обе девочки, в ветчайших рубищах, сидели на
пыльной завалинке: старшая играла, подкидывая ручонками крошечные камешки, а младшая — томилась, лениво глядя глазенками за сестриными
руками.
Встреча его с детьми была перед вечером. Обе девочки, в ветчайших рубищах, сидели на
пыльной завалинке: старшая играла, подкидывая ручонками крошечные камешки, а младшая — томилась, лениво следя глазенками за сестриными
руками.